В одном из онлайн-опросов россияне назвали словом 2025 года слово «тревожность» — и беспокоиться есть о чем: Владимир Путин, похоже, не думает заканчивать войну, репрессии усиливаются, а ощущение небезопасности растет. В октябре 2025 года лишь 7% россиян оценили влияние «специальной военной операции» на повседневную жизнь как позитивное, а 43% сказали, что война влияет на их жизнь негативно. Экономическое положение играет в этом пессимизме все большую роль. Сейчас российская экономика похожа на автомобиль, который стоит на нейтральной передаче с ревущим двигателем: военные расходы создают шум и вибрацию, бюджет потребляет топливо, но движения вперед нет. Переключить передачу можно только политическими решениями, на которые Кремль явно не готов.
Цена перегрева
Экономический рост, который в 2023–2024 годы служил предметом постоянной бравады Владимира Путина, превышая 4%, — замедляется. По данным Росстата, в третьем квартале 2025 года рост ВВП снизился до 0,6% против 1,1% кварталом ранее. В четвертом квартале ожидается околонулевая динамика, а в первом квартале 2026-го ожидается пик спада с переходом в отрицательную плоскость. Банк России и вовсе ждет возвращения экономики из стресса не раньше конца первого полугодия.
Структура роста ВВП также демонстрирует глубокую деформацию экономики. В третьем квартале 2025 года две трети роста экономики были обеспечены не производством товаров или услуг, а расширением госаппарата и силового блока (прирост на 0,4 процентных пункта из 0,6). Финансовый сектор добавил 0,25 п.п., обрабатывающая промышленность — 0,2 п.п. При этом ряд ключевых отраслей — добыча полезных ископаемых, оптовая торговля и транспорт — дали отрицательный вклад.
Что касается перспектив на 2026 год, то даже официальные прогнозы не просто не амбициозны, а откровенно пессимистичны. Минэкономики не верит в рост выше 1,3%, Банк России ожидает рост в диапазоне 0,5–1,5%, СЕО Сбербанка Герман Греф — сдержанного роста не выше 1%.
Рост сдерживают структурные факторы — прежде всего жесткий рынок труда, ситуация на котором вряд ли исправится в ближайшие годы, и санкции, полная отмена которых не случится даже в случае остановки войны против Украины.
Прогноз правительства по рынку труда предполагает, что безработица в 2026–2028 годах сохранится на уровне 2,3–2,5%. За этими цифрами скрывается не просто потребность в рабочей силе, а структурный демографический кризис, который только усугубляется войной и миграционным разворотом. Согласно статистике МВД , сейчас в России 3,5–4 млн легальных трудовых мигрантов, тогда как до пандемии COVID-19 их было около 4,5 млн, а в 2012–2013 годах их число доходило до 7 млн. Снижение этого числа почти вдвое прежде всего обусловлено ростом альтернативных возможностей трудоустройства для граждан стран Центральной Азии: они едут работать в ЕС, страны Персидского залива, Турцию, Южную Корею. Российская экономика, лишенная перспектив бурного развития, предлагает все менее привлекательные условия, а рост ксенофобии в обществе и преследование выходцев из Центральной Азии после теракта в «Крокус Сити Холле» дополнительно снижают привлекательность России как рынка труда.
Отрицательный вклад в демографию вносит и война сама по себе. Во-первых, она спровоцировала крупнейший за последние 20 лет отток населения — безвозвратно уехали около 650 тысяч человек, среди которых преобладали молодые профессионалы с высоким уровнем квалификации. Во-вторых, страна несет большие прямые военные потери. По оценкам «Медиазоны», «Би-би-си» и «Медузы», к настоящему моменту на войне было убито не менее 219 тысяч россиян — в основном мужчин трудоспособного и репродуктивного возраста. Косвенные потери еще более масштабны: на каждого убитого приходится несколько раненых, многие из которых становятся инвалидами и выбывают с рынка труда, а также проживут меньше, чем могли бы в нормальных условиях.
Старение населения без притока молодой рабочей силы становится непосильным бременем для пенсионной системы и здравоохранения. Уже сейчас на категорию 65+ приходится более 18% населения (и это исторический рекорд), а к середине века показатель вырастет до 24%. Коллапс системы соцобеспечения — вполне реальная перспектива. Вывод неутешительный — при текущих приоритетах нехватка работников становится хронической.
Рост промышленности в России застопорился. В первые семь месяцев 2025 года около 73% основных промышленных категорий, в том числе металлургия и химическая промышленность показывали падение или околонулевую динамику. За январь—сентябрь 2025 года индекс промышленного производства вырос всего на 0,7% при годовом прогнозе Минэка в 1,5%. Даже одна из самых связанных с войной отраслей, производство готовых металлических изделий, которое росло на 26,4% в 2023-м и 31,6% в 2024-м, в сентябре уходило в минус на 1,6% год к году.
В октябре в промышленном производстве случился неожиданный всплеск с ростом на 3,1% год к году. Драйвером традиционно стало военное производство — категория «прочие транспортные средства и оборудование» (включает авиацию и дроны) выросла на 41%, фармацевтика и материалы — на 20,3%, «готовые металлические изделия» (включает оружие и боеприпасы) — на 19,4%. Эти три сектора лидируют последние полтора года и остаются единственными областями, где рост может превышать десятки процентов.
Этот октябрьский всплеск мог быть временным, связанным с особенностью системы учета, когда военная продукция попадает в статистику только при приемке продукции, а не при выходе с завода, предполагали мы тогда. Опережающие индикаторы за ноябрь подтверждают нашу правоту — из них можно сделать вывод , что в этом месяце октябрьский рост уже не повторится. И неудивительно: на фоне общего спада сложно ожидать от ВПК обретения второго дыхания.
Правительство в 2026 году рассчитывает на рост в промышленности на 2,3%, который должны обеспечить военные отрасли: электроника, электрооборудование и машиностроение, в том числе военное. Потребительские сектора отстают. Например, автопром только к 2028 году может вернуться к уровню 2024-го. Инвестиции в 2026 году и вовсе впервые с 2022 года станут отрицательными. В промышленности инвестиции привязаны к военному сектору; уровень жизни медленно снижается, и частные инвестиции остаются осторожными.
Инфляционные качели
Главная хорошая новость для российской экономики — замедление инфляции. Правда, достигается оно за счет сжатия спроса: после трех лет с фискальным импульсом на уровне около 10% ВВП, в 2025 году он снизился до чуть менее 2%. В следующем году фискальная накачка экономики продолжит замедление.
Годовая инфляция в России в 2026 году должна снизиться до 4–5% по сравнению с 7% по итогам 2025-го, а в 2027 году и далее — остановиться на целевом уровне 4%, следует из среднесрочного прогноза Банка России. Средняя ключевая ставка в 2026-м составит 13–15% .
Но уже в самом начале следующего года Россию ждет два инфляционных удара. Первый — сразу после новогодних праздников: в силу вступит новая ставка НДС, повышенного с 20% до 22%. Повышение добавит к инфляции 0,6–1 п.п., по оценкам ЦБ и Минфина. Второй — индексация регулируемых тарифов на 1,7% с 1 января (технически — снова из-за роста НДС). Сбербанк оценивает общий вклад повышения НДС в инфляцию в 2 п.п. Производители уже предупредили ритейлеров о повышении цен.
Летом ожидается провал, за которым последует второй всплеск инфляции в октябре 2026 года, когда пройдет плановая индексация тарифов на коммунальные услуги на 9,6%. Всего за год тарифы вырастут на 11,3%. Примечательно, что обычно в России тарифы повышают с 1 июля, но в начале сентября 2026 года состоятся выборы в Госдуму — чтобы не нервировать электорат, повышение тарифов перенесли на октябрь.
Эти планы создают определенную сложность для Центробанка, который во многом ориентируется на ожидания бизнеса и населения. После последнего снижения ключевая ставка на конец 2025 года составила 16%. Это дает ЦБ пространство для дальнейшего снижения до 15% и даже ниже на первых заседаниях 2026 года. Помеха на пути снижения ставки — устойчиво высокие инфляционные ожидания. В декабре инфляционные ожидания населения на год вперед выросли до 13,7%, вернувшись к уровням начала текущего года. А наблюдаемая населением инфляция сохраняется на уровне 14,5%.
При высоких инфляционных ожиданиях активное снижение ставки к лету добавит спроса именно осенью — когда это нежелательно из-за второй волны тарифной инфляции. Иными словами, ЦБ застрял между двумя плохими сценариями: либо держать ставку слишком высокой слишком долго, давя на экономику, либо снижать слишком быстро, рискуя раздуть инфляцию во втором полугодии.
Слишком крепкий рубль
Рубль весь 2025 год оставался на феноменально крепком уровне, торгуясь в среднем около 80 рублей за доллар при бюджете, сверстанном из расчета курса 92 рубля. Министр экономики Максим Решетников называет устойчивый рубль одним из ключевых вызовов для экономики, а экспортеры жалуются на падение рублевой прибыли.
Но проблема тут в том, что крепкий рубль — результат не столько рыночного баланса, а его комбинации с административным управлением потоками капитала и перераспределением спроса на непрозрачные каналы. Доля рублевых расчетов за последние четыре года выросла с 28% (2021) до 54% (2025), но реальный спрос на валюту снизился незначительно: с $16,5 млрд до $15,4 млрд в месяц. Значительная часть операций ушла с биржи на менее прозрачный внебиржевой рынок; ограничения на вывод капитала «заперли» спрос на валюту внутри страны; появились «заменители» валюты — облигации с привязкой к курсу и золото. В пользу рубля играют и высокая ключевая ставка и сокращение импорта. Равновесный курс, который устроил бы как экспортеров, так и импортеров, должен быть в диапазоне 98–105 рублей, считает Герман Греф.
Но у властей мало инструментов управляемого ослабления курса: резкое снижение ставки было бы слишком проинфляционным, а ослабление валютного контроля чревато оттоком капитала. Парадокс в том, что власти не могут ни активно ослабить рубль, ни эффективно его защитить — при этом именно вклад курса в инфляцию существенен. И ожидаемое ослабление рубля в 2026 году станет дополнительным проинфляционным фактором.
Что с бюджетом
Дизайн российского бюджета построен на простой логике: пока идет война, военные траты политически неприкосновенны. Основной расчет строится на том, что внешние шоки будут незначительными и ЦБ перейдет к снижению ставки во втором полугодии.
Наиболее значимый бюджетный тренд — устойчивый рост доли условно непроизводительных расходов. Силовые расходы (сумма расходов на оборону и национальную безопасность) с 2021 до 2025 года увеличились с 23,9% до 40,3% и в 2026 году останутся на повышенном уровне — 38%. Траты на национальную экономику пропорционально сокращаются — с 17,6% в 2021 году до 10,9% в 2025–2026 годах.
За счет этих изменений инвестиционно-стимулирующая функция бюджета ослабевает — рост бюджетных расходов меньше работает на рост экономики. Доля социальных расходов также снижается — с 38,1% в 2021 году до 25,1% в 2026-м. В структуре расходов растет доля жестко фиксированных обязательств, что снижает гибкость бюджетной политики.
Растущие аппетиты государства финансируются прежде всего при помощи заимствований. С 2021 года процентные расходы бюджета удвоились — с 4,4% в 2021-м до 8,8% в 2026 году. Рост расходов на обслуживание госдолга тоже сжимает пространство для бюджетного маневра. В 2026 году почти половина федерального бюджета (47%) будет приходиться на две статьи — силовые расходы (38%) и обслуживание долга (8,8%). Перераспределять в пользу производительных трат нечего: доходы не покрывают всех аппетитов, а политическую ответственность за значимое сокращение расходов правительство на себя взять не может — это вне мандата технократического руководства.
По плану в 2026 году бюджет останется дефицитным, но дефицит значительно сократится — 1,6% ВВП против 2,6% в 2025-м. Но эта цифра выглядит правдоподобной только при более высоких налогах и устойчивых заимствованиях. Чтобы сохранить нулевой первичный баланс (когда основные расходы покрываются доходами до процентных выплат) без новых внешних притоков, правительство третий год подряд повысило налоги. Этот рост отражен в прогнозе правительства — доля поступлений НДС в структуре ненефтегазовых доходов должна вырасти с 52% (2025) до 58% (2028).
Но прогноз прироста поступлений от повышенного НДС на 1,4 трлн рублей в год излишне оптимистичен. Он предполагает благоприятную динамику основных макропеременных и непрерывный рост собираемости, что маловероятно при замедляющейся экономике и сжимающейся налогооблагаемой базе. Негативную роль сыграют и эффекты второго порядка. Снижение покупательной способности доходов бизнеса и населения запустит цепную реакцию: сокращение поступлений налога на прибыль, падение страховых взносов и подоходного налога из-за сжатия фонда оплаты труда. Чистый фискальный эффект может оказаться намного ниже заявленного.
Долгосрочный эффект повышения налогов может усугубить проблемы еще дальше. Высокие налоги ослабляют экономику, что затрудняет снижение ключевой ставки ЦБ и повышает стоимость заимствований для Минфина. Круг замыкается: фискальное ужесточение подрывает собственную устойчивость.
Как граждане оценивают экономические события
Анализ социолога Владимира Звоновского из Фонда социальных исследований тоже фиксирует возвращение тревожности — он показывает, как настроения россиян прошли путь от кризисных оценок осени 2022 года через потребительский бум начала 2024-го к новому, более глубокому спаду осени 2025 года.
Первоначально за шоком 2022 года, связанного с началом войны и санкциями, пришла иллюзия положительных изменений, которая длилась до 2024 года. В это время обильные бюджетные вливания в военные отрасли создали эффект расходящихся кругов военной кейнсианской экономики. Первыми почувствовали улучшение предприниматели и жители приграничных территорий, затем импульс распространился на жителей малых городов, менее образованных, депрессивных регионов.
Многие рассматривали военное время как возможность для социальной трансформации. Согласно ФОМ, доля ожидавших сокращения разрыва между бедными и богатыми выросла с 4–6% до 8–9%. Регионы-лидеры по числу контрактников оформляли максимум потребительских кредитов и ипотек. Корреляция между числом погибших (прокси для числа контрактников) и выданными кредитами была положительной: депривированные группы обменивали риски на участие в современном потреблении.
Но с середины 2024 года социологи начали фиксировать коллапс надежд: люди стали ощущать, что участие в войне и патриотическая мобилизация не приводят к ожидаемым изменениям. К октябрю 2025 года на одного говорящего в опросах об улучшении положения стало приходиться более трех говорящих об ухудшении.
Корреляция между числом погибших в регионе и выданными кредитами с середины 2024 года стала отрицательной. Контрактники не сумели конвертировать материальные блага в устойчивый социальный статус, а оставшиеся в тылу перераспределили ресурсы в свою пользу. Теперь потенциальный контрактник видит ситуацию в обратном свете: его одноклассник, оставшийся в тылу, имеет больше шансов выиграть гонку за уровнем жизни.
В итоге лучше всего себя теперь чувствуют молодые, жители столиц, занятые в частной экономике, высокодоходные группы — те же, кто был привилегированным и до войны. Война не выровняла общество, а лишь временно перераспределила доходы, после чего структура неравенства восстановилась в прежнем виде.
Что мне с этого?
Россия попала в структурно-политическую ловушку: экономика перестроилась под военное производство, и без жестких политических решений система не сможет вернуться к нормальному состоянию иначе как через структурный кризис. Прекращение боевых действий принесет лишь ограниченное облегчение.
Для выхода из военной экономики требуются массовая демобилизация с переобучением фронтовиков, реструктуризация рынка труда, частичное снятие санкций и восстановление доступа к технологиям. Ни одна из этих проблем не решается фискальной или монетарной политикой — это политические решения, которые противоречат приоритетам режима.
При сохранении текущих политических приоритетов традиционных инструментов влияния на экономику — ключевой ставки, перераспределения через бюджет — перестанет хватать к 2027 году. На самом деле их уже недостаточно сейчас, и мы наблюдаем постепенное признание этой реальности: ЦБ не может снизить ставку без рисков для инфляции, правительство не может увеличить расходы без дальнейшего налогового ужесточения, промышленность не может расти без инвестиций и технологий.
Авторы статьи — научный сотрудник Берлинского центра Карнеги Александра Прокопенко и приглашенный научный сотрудник Центра анализа европейской политики (CEPA) Александр Коляндр ПОДАРКИ
Если не знаете, что подарить на Новый год, — у нас есть идея
Мы хотим поздравить вас с наступающим Новым годом, а что мы можем подарить, если не наши рассылки? На этой неделе мы начали нашу новогоднюю акцию, которая продлится до конца длинных выходных 12 января:
Мы сами видим в доступе к проверенной информации большую ценность и нескромно считаем это лучшим подарком. А когда с подписками и подарками будет покончено, мы желаем вам хорошенько отдохнуть, побыть с любимыми людьми и порадоваться друг другу.
ПЕРЕГОВОРЫ
Трамп встречается с Зеленским и говорит с Путиным
Очередной дедлайн Дональда Трампа, в начале декабря рассчитывавшего договориться о мире в Украине до Рождества, пропущен, но чем ближе к концу года, тем более оптимистично звучат сообщения источников о ходе переговоров. В пятницу стало известно , что в воскресенье Зеленский встретится с Трампом в его резиденции в Мар-а-Лаго. Сам факт этой встречи означает, что в Белом доме высоко оценивают прогресс в переговорах: Трамп еще в конце ноября заявил , что не будет встречаться ни с Путиным, ни с Зеленским, пока мирная сделка не согласована или по крайней мере не находится на финальной стадии согласования. В пятницу вечером президент США сказал , что после встречи с Зеленским поговорит и с Владимиром Путиным.
Содержательно о мирном плане на этой неделе тоже стало известно немного больше. В среду Зеленский опубликовал 20 пунктов текущей версии соглашения, которую повезет на согласование Трампу. А Bloomberg выяснил, что в этой версии не нравится России — как мы и предполагали, главным образом то, что в ней почти ничего нет о выполнении самых важных для Владимира Путина требований о нерасширении НАТО на восток и прочих вопросах новой глобальной сделки между США и Россией. Кроме того, неразрешенным остается вопрос о передаче России незахваченных остатков Донецкой области — но и в этом вопросе, кажется, есть продвижение. Киев допускает вывод войск из Донбасса с созданием там демилитаризованной «свободной экономической зоны» по плану Трампа, если там будет проведен референдум.
Официально Россия шлет противоречивые сигналы — в последнем интервью замминистра иностранных дел Сергей Рябков раскритиковал, как обычно, украинский план, но назвал текущий момент «рубежом, когда мы приблизились, действительно приблизились к решению». «От нас, от нашей работы, от политической воли той стороны зависит, сможем ли мы сделать последний рывок и выйти на договоренность», — сказал Рябков. Это звучит более конструктивно, чем комментарии российского МИД звучали раньше. Американский чиновник в пятницу сказал Axios, что Россия согласилась с необходимостью временного прекращения огня для проведения референдума в Украине. До сих пор Путин настаивал на том, что Россия не пойдет ни на какое временное перемирие — только на полноценный мир, когда все требования Москвы будут выполнены.
ЭКСКЛЮЗИВ
О чем говорили на встрече Путина с бизнесом
В среду поздно вечером Владимир Путин провел традиционную встречу с руководителями крупнейших российских компаний, чиновниками правительства и главой ЦБ. Список участников от бизнеса по традиции, установившейся после 2022 года, не разглашался: «Договорились не светиться. Были те, с кого санкции сняли, не хотелось бы их возвращать», — объяснил один из собеседников The Bell. У бизнеса накопилось немало других вопросов (права собственности, двузначная ключевая ставка, рост налоговых и неналоговых платежей), но одной из центральных тем неожиданно стала развернувшаяся в конце года война маркетплейсов с банками, рассказали двое источников The Bell, осведомленных о том, что было за закрытыми дверями. Выяснилось, что Владимир Путин, во-первых, глубоко в теме, во-вторых, похоже, больше симпатизирует именно маркетплейсам. В частности, он считает, что они сдерживают инфляцию и помогают наладить экспорт российских товаров в условиях санкций — например, в Эфиопию. Сами бизнесмены не исключают, что такая погруженность президента в вопрос может объясняться тем, что совладельцем крупнейших российских маркетплейсов за время войны стал его друг Юрий Ковальчук.
ИНВЕСТИЦИИ
Что будет с крупнейшими экономиками мира в 2026 году и во что рекомендуют инвестировать крупнейшие банки
Команды аналитиков десятков крупнейших банков за прошедшие недели выпустили свои стратегии на 2026 год — это тысячи страниц текста. Специально для подписчиков рассылки «Bell.Инвестиции» ее команда во главе с редактором Вячеславом Дворниковым изучила эти прогнозы и подготовила для вас гайд из двух частей. В первой — мы рассказали о том, что Уолл-стрит ждет в 2026 году от крупнейших экономик мира. А во второй — суммировали, какие прогнозы аналитики дают по американскому и другим ключевым рынкам и как советуют управлять портфелем в следующем году.
ТЕХНО
Каким видят ближайшее будущее AI главные визионеры технорынка
После трех лет безграничного AI-оптимизма 2025 год мы провожаем с чувством легкой усталости: инвесторы опасаются пузыря, аналитики сомневаются в обоснованности триллионных трат на инфраструктуру, разработчики моделей не уверены, что с нынешней архитектурой у больших языковых моделей получится осуществить следующий серьезный прорыв. После трех лет безграничного AI-оптимизма 2025 год мы провожаем с чувством легкой усталости: инвесторы опасаются пузыря, аналитики сомневаются в обоснованности триллионных трат на инфраструктуру, разработчики моделей не уверены, что с нынешней архитектурой у больших языковых моделей получится осуществить следующий серьезный прорыв. Каким в такой момент видят будущее главные визионеры технорынка и почему 2026 год рискует стать рубежом, когда эпоха «волшебных чат-ботов» закончится? Рассказывает в новом выпуске Технорассылки ее бессменный автор Валерия Позычанюк.
Дело Долиной живет
К 2025 году телефонное мошенничество в России достигло масштабов эпидемии. Ущерб от него измеряется сотнями миллиардов рублей и продолжает расти. Антигероем года стала певица Лариса Долина, которая продала квартиру и перевела мошенникам больше сотни миллионов рублей, а потом через суд попыталась забрать у добросовестного покупателя обратно квартиру, сохранив при этом и деньги. Кремль весь год пытался бороться с аферистами и объяснял этой борьбой и блокировку звонков в WhatsApp и Telegram, и ограничения на продажу сим-карт. А под конец года Владимир Путин объявил о первой победе: ущерб от действий мошенников, по его информации, впервые сократился на треть. Но ни специалисты в сфере кибербезопасности, ни крупнейший банк в стране, чьи клиенты страдают от мошенников, этих данных не подтверждают. О феномене года рассказывает спецкорреспондент The Bell Мария Коломыченко.
ПОТЕРЯ
«Все было хорошо, пока они не захотели сами выпускать новости»
В среду на 84-м году жизни скончалась основательница телеканала REN TV Ирена Лесневская. В начале 1990-х она стала первопроходцем частного медийного бизнеса и одной из создательниц современного российского телевидения, а в ее биографии и истории REN TV отразилась вся история постсоветской России — от Ельцина до Путина. Вспоминаем жизнь Ирены Лесневской и выражаем соболезнования ее близким.
ПОМОЩЬ
Новогодняя акция в поддержку политзаключенных
Мы все готовимся к праздникам и подаркам. Но для тысяч людей в российских СИЗО, тюрьмах и колониях — тех, кто выступил против войны и репрессий, — этот Новый год снова пройдет за решеткой. В преддверии праздников правозащитники напоминают: даже небольшая помощь может иметь значение, а еще лучше, если это будет небольшой, но ежемесячный платеж. Теплая одежда, продукты, средства первой необходимости, возможность связи с близкими — все это напрямую влияет на условия жизни заключенных. Свобода остается главным и недостижимым для них подарком. Но до тех пор поддержка извне — один из немногих способов показать, что о них помнят. Мы присоединяемся к акции «Ты не один». О том, как можно поучаствовать в ней и помочь, читайте здесь .
Комментариев нет:
Отправить комментарий