НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ THE BELL ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА THE BELL. 18+
Российская экономика, а вместе с ней и банки переживают трудные времена. Еще недавно все выглядело радужно — два года подряд бюджет увеличивал расходы, экономика на этом быстро росла, а банки, несмотря на предупреждения ЦБ, наращивали кредитование и получали рекордную прибыль. Но в 2025 году экономика начала резко замедляться, а кредитование — сжиматься. На прошлой неделе Bloomberg со ссылкой на источники в банковском секторе предупредил о росте рисков системного кризиса в российской банковской сфере. На этой неделе глава ЦБ Эльвира Набиуллина заявила, что подобные опасения не имеют оснований. Кто прав и грозит ли России полномасштабный банковский кризис?
Что происходит
Российские банки все серьезнее обеспокоены уровнем плохих долгов на балансах, пишет Bloomberg со ссылкой на нескольких российских банкиров. Они поделились с агентством своей тревогой по поводу роста доли клиентов и среди физических, и среди юридических лиц, срывающих погашение кредитов в условиях высоких ставок. «Банки раздавали дешевые кредиты, чтобы поддержать военные усилия Кремля, а теперь с трудом возвращают эти долги», — формулирует Bloomberg.
Эти тревожные прогнозы могут прозвучать странно: ведь всего полгода назад российский банковский сектор праздновал исторический рекорд прибыли — 3,8 трлн рублей ($41 млрд). Но если разобраться, то переживания банкиров хорошо объяснимы. За три года войны и санкций российский банковский сектор пережил своего рода структурную трансформацию — и теперь новые условия, а точнее, перспектива возврата к старым, скорее всего, расстраивают банкиров.
Что это за трансформация?
На фоне исключения России из мирового финансового рынка и изгнания с рынка западных инвесторов к середине 2023 года российский банковский сектор окончательно сузился до базовых функций: кредитование, депозитные продукты и участие в государственных программах. Все, что раньше приносило банкам диверсифицированный доход, — конверсионные операции, инвестиционный банкинг, торговля валютой и транзакционные сервисы — фактически перестало работать из-за санкций.
До войны крупный банк мог зарабатывать до 5–10% прибыли только на конверсии валют, проводя сделки на огромных объемах международных транзакций, объясняет The Bell банковский консультант. После ухода западных контрагентов и сворачивания внешней торговли это направление обнулилось. Банкам ничего не оставалось, кроме как зарабатывать на кредитовании внутренних клиентов. И в течение пары лет все шло хорошо.
С одной стороны, высокие ставки обеспечивали активный приток клиентов в депозиты. С другой — вызванный бюджетным стимулированием рост поддерживал кредитование — корпоративное, потребительское, ипотечное — по еще более высоким ставкам. Заемщики охотно брали кредиты: рост экономики позволял их обслуживать, а во многих случаях (льготная ипотека, военное производство) процентные выплаты частично компенсировало государство.
Эти условия и принесли в 2024 году российским банкам рекордные 3,8 трлн рублей прибыли. По сравнению с 2023 годом она выросла на 20% — вдвое больше инфляции. Рентабельность капитала (процент прибыли, который приносит каждый рубль собственного капитала банка) составила 23% — это тоже очень высокий показатель. Чистый процентный доход (разница между процентами, полученными от выданных клиентам кредитов, и процентами, выплаченными вкладчикам и другим кредиторам) вырос на 11%, до 6,7 трлн рублей. Но ЦБ в этой ситуации нравилось не все. Рост кредитования он рассматривал как один из движителей инфляции и пытался его ограничить как ростом ставки, так и ужесточением обязательных требований к заемщикам банков. К концу 2024 года бурный рост кредитования стал замедляться. Но банкам по-прежнему нужно было зарабатывать. Учитывая ограниченное число заемщиков и высокие ставки, не дающие снижать стоимость кредита, конкурировать друг с другом по цене банкам было сложно. Оставалась борьба за риск — то есть, чтобы привлечь новых заемщиков, банки, где могли, снижали к ним требования. Условия смягчались через увеличение суммы кредита, удлинение срока или снижение требований к обеспечению. Это ухудшало балансы банков и делало рынок уязвимым.
В итоге сейчас, если ты бизнес с нормальной эффективностью, которому можно выдать кредит с минимальным обеспечением, банки за тобой буквально бегают, рассказывает The Bell российский банкир. Таким клиентам банки готовы давать крупные суммы с большим плечом — ведь альтернативные способы заработать исчезли, объясняет он.
Но за этим, конечно, стоит риск. Заемщики получают доступ к деньгам, не повышая уровень обеспечения; нормы риска размываются, и давление на балансы банков растет; неэффективные проекты получают финансирование, которое потом уходит в проблемные активы. Для борьбы с ростом проблемных кредитов ЦБ вводит новые регуляторные ограничения, которые мешают банкам наращивать портфели. При этом ставка ЦБ остается высокой, а экономическая активность замедляется до того, что уже и министры говорят о рецессии. По-настоящему «хорошие» кредиторы, как корпоративные, так и частные, занимать по таким ставкам не хотят. А «плохих» кредиторов ограничивают нормативы ЦБ.
В результате банки оказываются в ситуации, когда вкладчики, привлеченные высокими ставками, несут деньги на депозиты, а выдавать кредиты — некому. Сбербанк с начала 2025 года не профинансировал ни одного нового инвестиционного проекта — заявок практически нет, жаловался на Петербургском форуме глава крупнейшего российского банка Герман Греф.
Все это означает, что банкам стало намного труднее зарабатывать прибыль. Но потерей устойчивости сама по себе эта ситуация не грозит. Капитала у банков достаточно, чтобы покрыть большую часть проблемных долгов, да и сам процент проблемных кредитов пока терпим.
По состоянию на май 2025 года (более свежих данных еще нет) объем покрытия проблемных кредитов собственным капиталом банков по сравнению с январем не изменился — 72% в корпоративном кредитовании и 87% в розничном. При этом регулирование ЦБ нацелено на восстановление запаса капитала, который в кризисных условиях 2022 года банкам позволили распустить. В частности, регулятор ужесточает подход к кредитованию госкомпаний — с 1 октября ЦБ начнет повышать требования к резервам и коэффициентам риска, если у заемщика с государственным участием нет подтверждения, что государство готово его поддержать в случае проблем с возвратом кредита. Это могут быть, например, гарантии, поручительства или субсидии. Если таких обязательств нет, банки будут обязаны оценивать финансовое состояние госкомпаний на тех же условиях, как частного бизнеса.
У кого проблемы?
Замедление роста экономики и потребления, снижение цен на полезные ископаемые и сокращение государственных дотационных программ ведут к росту плохих — просроченных или необслуживаемых — кредитов. Отчеты за первый квартал 2025 года «Сбера» и ВТБ, двух крупнейших банков страны, показывают рост неплатежей по ипотечным и потребительским кредитам. В первом квартале, как писал ЦБ, продолжился рост «спроса на реструктуризацию со стороны как физических лиц, так и субъектов малого и среднего бизнеса, что обусловлено ростом числа заемщиков, имеющих проблемы с обслуживанием задолженности».
Из-за высокой ставки выросла процентная нагрузка в ряде отраслей. У некоторых предприятий есть проблемы с платежами по кредитам — прежде всего в угольной отрасли, металлургии, строительстве. «У нас есть проблемы. Скажем, угольная отрасль. Давайте, тоже честно скажем, а зачем нам столько угля производить? <…> Если мы не начнем перестраивать экономику, закрывать неэффективные производства, у нас будет и нехватка рабочей силы, будут и издержки расти», — жаловался на этой неделе на Финансовом конгрессе ЦБ глава ВТБ Андрей Костин. В залоге у ВТБ — несколько крупных угольных компаний и угольный порт на Дальнем Востоке.
Но проблема неплатежей пока не системная. За год в корпоративном кредитном портфеле доля проблемных кредитов осталась на уровне 4,0%, хотя число заявок на реструктуризацию и выросло. Рост проблемы виден в рознице — с января по май 2025 года доля проблемных кредитов выросла с 4,9% до 5,7%, преимущественно за счет необеспеченных потребительских кредитов.
В целом доля проблемных корпоративных и розничных кредитов в общем портфеле банков составляет около 4,2%. Это не так много. Для сравнения, в конце 2014 года, когда Россия входила в кризис, она была вдвое выше, а к середине 2015 года стала двузначной.
Неминуемости кризиса не видит и выступающий обычно за снижение ставки ЦБ дирижистский аналитический центр ЦМАКП, на отчет которого ссылается Bloomberg в своей статье. По подсчетам ЦМАКП, доля всех проблемных и безнадежных ссуд в совокупном кредитном портфеле банковского сектора за январь-февраль текущего года выросла с 5,9% до 6,4%. Для сравнения, год назад она составляла 7%.
Отмечая рост рисков, ЦМАКП при этом не видит признаков наступления ни одного из критериев банковского кризиса — ни превышения долей «плохих» кредитов отметки 10% от общего банковского портфеля, ни значительного роста изъятия средств вкладчиками, ни необходимости докапитализации банков на сумму, превышающую 2% ВВП (4 трлн рублей).
«Да, впереди мало приятного — идет передел собственности, скоро будет снижение прибылей, может, кто-то уйдет с рынка. Но это не катастрофа. Это нормальный цикл. Его можно называть кризисом — но кризис кризису рознь. Это не обвал, а перенастройка системы под новые условия», — сказал The Bell один из участников банковского рынка.
Что мне с этого?
Ситуация в российском банковском секторе ожидаемо ухудшается из-за высокой ставки, ужесточения требований к заемщикам и замедления экономики. По сути банки хотят двух вещей: снижения ставки и/или смягчения требований к качеству кредитов. В первом они выступают союзниками правительства и промышленников, добивающихся от ЦБ снижения ставки. Самой опасной ситуацией для банков стало бы сочетание рецессии с высокой инфляцией, которая заставит ЦБ продолжать ставку на высоком уровне.
Сейчас топ-3 банков — Сбербанк, ВТБ и Альфа-банк — по-прежнему контролируют львиную долю рынка и показывают стабильные отчетности. Но у игроков второго эшелона наращивание риска может выйти из-под контроля. Конкуренция за клиента без возможности диверсификации доходов приводит к перегреву портфелей.
При смене цикла — если инфляция не снизится или ставка не пойдет вниз — спасать качество портфелей придется либо через инфляцию (как это было раньше), либо поглощать убытки напрямую через капитал банков. Но пока это проблемы отдельных игроков, о системном кризисе банковской системы России говорить рано.
Авторы статьи — научный сотрудник Берлинского центра Карнеги Александра Прокопенко и приглашенный научный сотрудник Центра анализа европейской политики (CEPA) Александр Коляндр.
ВОЙНА
Почему Россия стала наносить так много воздушных ударов по Украине
В последние месяцы мы читаем все больше новостей о гражданских жертвах российских ударов по Украине. Только в июне от ракет и дронов погибло не меньше 60 украинских мирных жителей в глубоком тылу, из них 37 — в Киеве. Это не случайность: к весне 2025 году Россия качественно увеличила число воздушных атак. 4 июля был поставлен очередной рекорд: за одну ночь по Украине ударило 550 БПЛА и ракет. Судя по статистике промышленности, это стало возможным благодаря резкому росту производства беспилотников.
ТЕХНОЛОГИИ
Обвал Telegram и не только
На проблемы с доступом к Telegram вечером 4 июля жаловались пользователи в Москве, Санкт-Петербурге, Нижегородской и Белгородской областях. По данным сервиса Downdetector, за сутки поступило более 12 тысяч жалоб. При этом за пределами России жалоб на проблемы с доступом не поступало, отмечает РБК. Сам Telegram не зафиксировал никаких технических неполадок в работе приложения: мессенджер работает штатно, а проблемы с доступом у пользователей в России не связаны с внутренними сбоями сервиса.
Меньше месяца назад Владимир Путин разрекламировал новый «национальный мессенджер». После этого чиновникам пришлось успокаивать россиян обещаниями, что прямо сейчас блокировать привычные WhatsApp и Telegram ради отечественного сервиса никто не собирается. Но обманываться не стоит: «национальный мессенджер» должен помочь властям еще сильнее взять под контроль жизнь граждан. И если проект, как это произошло с его многочисленными предшественниками, не провалится, его зарубежные аналоги вполне может ждать участь YouTube. О том, что представляет собой «национальный мессенджер», мы рассказывали здесь, а в недавнем выпуске «Технорассылки» — детально изучили, как устроены отключения интернета в России.
СОСЕДИ
Конфликт с Азербайджаном — уже всерьез
Зимняя публичная ссора Баку с Москвой из-за крушения азербайджанского самолета, подбитого российским зенитным огнем над Грозным, оказалась всего лишь репетицией. Как говорят источники «Коммерсанта», азербайджанского лидера Ильхама Алиева еще тогда не удовлетворили выдавленные Владимиром Путиным извинения и в целом поведение Москвы в ходе конфликта. А в конце прошлой недели появился новый повод. В Екатеринбурге полиция, зачем-то возобновившая расследование убийства 2001 года, задержала шестерых граждан Азербайджана, двое из которых скончались в отделении полиции — обычно этот эвфемизм означает, что полицейские избили людей до смерти.
Вслед за этим всю неделю мы наблюдали малоприятное зрелище — две диктатуры обменивались угрожающими сигналами, арестовывая граждан друг друга по обвинениям разной степени выдуманности. В России полицейские задерживали «авторитетных предпринимателей» и глав региональных диаспор. В Баку начали с руководителей местного филиала информагентства «Россия сегодня» (в постсоветских странах оно работает под названием Sputnik), обвиненных в шпионаже, что не звучит нереально — в советской традиции корпункты информагентств всегда были крышей сотрудников внешней разведки. Но за ними последовали откровенно невиновные люди — восемь случайных айтишников-релокантов, которых обвинили в контрабанде наркотиков из Ирана, а при задержании демонстративно избили и унижали. Теперь они сидят под арестом и надеются, что родина о чем-то договорится с Азербайджаном и в процессе о них не забудет.
Но эксперты считают, что нынешний конфликт между Москвой и Баку может затянуться. В результате пока что к четвертому году войны Россия оказалась в ситуации, которую раньше трудно было представить даже теоретически: Владимир Путин смог одновременно разругаться с Азербайджаном и Арменией, как раз на этой неделе запустившей процесс запрета российских телеканалов.
ИНВЕСТИЦИИ
Сколько времени частные инвесторы тратят на изучение компаний
Медианное время, которое затрачивает частный инвестор на изучение акции перед покупкой, составляет шесть минут, говорится в недавнем исследовании профессоров финансов Тоомаса Лаарица и Джеффри Вурглера из Школы бизнеса Стерна Нью-Йоркского университета. При этом большая часть этого времени уходит на изучение графиков — и только 14% посвящены анализу прибыли, дивидендов и других фундаментальных показателей. Также 73% просмотров графика цен охватывают только один день или даже меньше. Небольшая часть инвесторов тратит больше времени, поэтому среднее время изучения акции составляет 30 минут. О том, как устроен инвестиционный процесс и как можно его улучшить, читайте здесь.
